Лазурной дымкой небеса окутал вечер,
Бродяга ветер разогнал сырую хмарь,
День на покой ушёл, ведь он не бесконечен
И загрустил о чем-то уличный фонарь.

Он видел многое: свиданья и разлуки,
Он слышал цоконье подков по мостовой…
И было дело, обнимали крепко руки
Железный торс его при встрече роковой.

Ему премудрости поведал старый ворон
О том, что жизнь кипит за тем мостом с рекой!
Фонарь вздыхал… (мигало сердце непокорно) …
И сожалел, что к мостовой прирос ногой.
… показать весь текст …

КАК-ТО ОНА НАПИСАЛА

Читайте о том, как счастливы могут быть мужчины.
Те, кому однажды повезло. Как и мне.
Любить до боли. До отчаяния. Навзрыд.
Я помню это отчетливо. Помню все.

Тогда у Олимпийского еще ходили трамваи и в желтом свете уличных фонарей падали крупные капли дождя со снегом.

А в церквушке, что рядом, и сейчас перед иконами стоят мужчины.
Которым тоже так повезло.
Вы узнаете их сразу…

***
… показать весь текст …

Я полагаю, что не найдется ни одного человека, который не любил бы снегопад. Он не может раздражать, разве что дворников и автомобилистов… и то, когда они на улице или в пути. Говорят, что можно часами смотреть на огонь. А как же падающий снег? Вот на что можно смотреть бесконечно, особенно если смотреть сквозь густой снег на свет уличного фонаря… Это так завораживает, когда белые хлопья летят из бездонного чернильного неба прямо на твое лицо, доверчиво подставленное этому снегопаду, несущему чудо, волшебство и предчувствие чего-то хорошего… в такие моменты в голову приходят мысли о зимних ангелах, невидимо скользящих над Землей, и стряхивающих со своих белоснежных крыльев перья на счастье и радость нам… спасибо, ангелы…

Алефиренко Наталья

12 (RETURN)
Умер день в тяжелых корчах. Перевернут календарь.
Светит у аптеки ночью тусклый уличный фонарь.
С тихим скрипом одиноко дарит свой лимонный свет,
Призрак Александра Блока у киоска сигарет.
Ветви, как святые мощи кривят пальцы у осин,
и стоит слепой извозчик возле входа в магазин.
На войну уходят тени, их уже нельзя узнать,
И в молитве на коленях тихо воет чья-то мать.
Петербург устал плеваться жидкой грязью с колеса,
Загорается «Двенадцать» галогеном в небесах.
Рябь осенней круговерти жжёт продрогшее нутро,
И грызут, как кости, черти ветки длинные метро.
У дверей военкомата лязг заржавленных мортир,
… показать весь текст …